Нам всем хочется верить, что в бессмысленной и беспощадной пандемии есть хоть что-то хорошее. За последние несколько недель луч надежды промелькнул в индустрии моды. Раз уж наш темп жизни хотя бы на время снизился, то, может, и масс-маркет, который только способствует перепроизводству и постоянной гонке за новинками, наконец остановится?
На деле последствия вируса куда более трагичны. Представители ассоциации производителей одежды в Бангладеш (BGMEA – эта организация представляет владельцев фабрик) заявили, что из-за пандемии было отозвано больше тысячи заказов на общую сумму $2,81 миллиарда. И если быстрая мода окажется в глубоком кризисе, то в первую очередь он ударит по рабочим Бангладеш – второй страны после Китая по объему экспорта одежды. Исследователи из Пенсильванского университета выяснили, что отмена заказов оставила без работы миллионы людей. Среди них – женщины из сельских регионов, которым никто не сохранит зарплаты и не предоставит выходные пособия. Практически все партнеры фабрик отказались возместить ущерб сотрудникам. «Мы находимся в отчаянном положении», – прокомментировала ситуацию президент BGMEA Рубана Хук в интервью для New York Times.
Исследователи быстрой моды предсказывали, что такое может случиться. В конце прошлого года писательница Дана Томас выпустила книгу, посвященную индустрии масс-маркета, которую еще не перевели на русский, – Fashionopolis: The Price of Fast Fashion and the Future of Clothes. Томас ездила в Бангладеш, чтобы лично изучить принцип работы фабрик, понять, как современная быстрая мода влияет на местных жителей, и поговорить с теми, кто выжил после обрушения здания в Саваре. Трагедия 2013 года унесла жизни 1134 человек, еще 2500 пострадали. Прочитав Fashionopolis, вы точно переосмыслите отношение к вещам.
Томас также проследила всю цепь модного цикла – от дизайнерской задумки и показа на одной из европейских Недель моды до практически моментального воссоздания копий в масс-маркете. Коронавирус всерьез угрожает этой системе. Мы поговорили с Даной о многочисленных изменениях, которые произойдут в моде после пандемии, и узнали, почему она опасается, что выживут только гиганты индустрии.
Instagram content
This content can also be viewed on the site it originates from.
Что означает отмена заказов на почти три миллиарда долларов в Бангладеш для работников фабрик?
Я даже не могу представить. Я была в Бангладеш и знаю, какая это бедная страна. Я общалась с людьми, видела хибары, в которых они живут. Теперь они не получат даже те $95, которые зарабатывали раньше, – а это половина прожиточного минимума (экономисты считают, что на удовлетворение базовых потребностей в Бангладеш – в жилье, еде и одежде – нужно $214 в месяц. – Прим. ред.). Работы не будет еще несколько месяцев. Масштабы бедности, заболеваний, голода невозможно вообразить. Это будет настоящая катастрофа.
Во время визита я думала, что это государство слишком полагается на одну индустрию, которая поддерживает всю государственную экономику. 48 % всех производимых товаров – это одежда. Бангладеш работает исключительно на экспорт. Как было раньше? Незрелые управляющие, которые стоят во главе крупнейших модных корпораций, рассчитывали на китайских потребителей люкса и европейских завсегдатаев масс-маркета. Они хотели только одного: наращивать объемы производства, больше, еще больше. Никто не думал, что может случиться что-то вроде 9/11 или вспышки SARS, чтобы раз – и все резко прекратили покупать.
Они не ожидали этого, и теперь змея укусила себя за хвост. Страны вроде Камбоджи, Вьетнама или Бангладеш стремились экспортировать все больше, чтобы удовлетворить растущий спрос. Вся цепь производства напоминала карточный домик – это был тонкий баланс, который легко нарушить. Что-то одно идет не так – и все рушится. Причем с ужасным грохотом.
Думаете, быстрой моде пришел конец?
Не факт. Недавно я читала материал Дэвида Чанга про ресторанный бизнес, он сказал: «Полагаю, мы станем свидетелями того, как выживут большие сети». Думаю, что H&M, LVMH (люксовый конгломерат, который не имеет отношения к быстрой моде. – Прим. ред.), Zara будут в порядке. Не выстоят компании помельче – те, что и до кризиса чувствовали себя не слишком уверенно.
Эти фабрики работают по жестокой и бесчеловечной схеме. Даже если сейчас у них нет работы, они смогут быстро открыться и запустить производство, стоит заказчику щелкнуть пальцами.
Сейчас все бренды отозвали заказы, у них в запасе еще достаточно вещей – все равно никто ничего не покупает. Но когда склады опустеют, они скажут фабрикам: «Нам срочно нужна одежда». Так что все зависит от них. Работники же будут рады любой занятости, они вернутся и согласятся трудиться даже за меньшие деньги. Не забывайте, у них нет ни пособий по безработице, ни декретных выплат, ни оплачиваемого отпуска.
В книге вы пишете, что нередки случаи, когда крупный бренд заключает контракт с фабрикой, а та, в свою очередь, берет на аутсорс полулегальное производство без ведома заказчика. Из свежих примеров – расследование New York Times, в котором представители Fashion Nova утверждают, что они и понятия не имели, как производилась их одежда (работникам в Лос-Анджелесе недоплачивали).
Была я на этих фабриках в Лос-Анджелесе. Знаете, я понимаю, можно упустить что-то, когда производство расположено на другом конце света. У вас есть подрядчик, вы ему доверяете, а он мутит что-то за спиной без вашего ведома – ну бывает. Но вы же не в Дакке, а в ЛА. Получается, что вы не можете проследить за собственной цепью поставок, не понимаете, когда что-то происходит по соседству с головным офисом?
Такие сомнительные вещи происходят, когда бренд пытается сэкономить. Одежда в масс-маркете очень дешевая, слишком дешевая. Сравните стоимость яиц, говяжьего фарша, бензина, недвижимости, автомобилей во время Великой депрессии и сейчас – увидите, что все подорожало. Все, кроме одежды. Так происходит, потому что кому-то платят все меньше.
Фабрики просто не могут зарабатывать в легальном поле, поэтому им приходится обращаться к теневому рынку труда, работники которого готовы сделать это и за пять центов. В итоге посредник получает три цента, а заказчик – товар по восемь.
Это очень хрупкая пирамида. Если от брендов перестанет исходить инициатива, то все прекратится.
Допустим, этот карточный домик и впрямь рухнет. Какой, на ваш взгляд, должна быть реформа этой системы? Кто сможет все изменить?
Я не знаю. Эти мысли не покидают меня, я думаю об этом с тех пор, как вернулась из Бангладеш. «Это все неправильно» – все, что я могу сказать.
Изменения требуют честности, смелости и твердых убеждений – качеств, редких в наши дни. Они отошли на второй план в эпоху глобализации. Поэтому пока одни богатеют, другим все сложнее жить.
Быструю моду нужно контролировать. Вопрос, кто должен этим заниматься. Это должен быть орган, похожий на ВОЗ или, скорее, на Еврокомиссию? Может, нам нужна неправительственная организация вроде Федеральной комиссии по связям США, которая разработала бы стандарты производства и импорта товаров. Если вы, например, не соблюдаете их требования, то вашу продукцию просто нельзя ввезти в страну. Но, конечно, всегда будет тот, кто сможет обойти закон.
Кто-то надеется на укрепление демократов, но вряд ли они примут серьезные меры. В случае победы на выборах легкая промышленность – последнее, о чем они будут думать, несмотря на ее значение для государства.
Кроме непосредственно производства остро стоит и вопрос творчества. В книге вы приводите в пример дизайнера Мэри Катранзу. Она несколько месяцев работает над платьем, а затем его копируют за пару дней – стоит фотографиям с показа разлететься по соцсетям. Что будет с масс-маркетом теперь, когда Недели моды отменяют одну за другой? Чьи идеи они будут заимствовать?
Вероятно, мы пропустим всего один сезон, и это не очень страшно. В мире столько одежды, что хватит на несколько десятков лет и еще останется.
Что будут делать Zara и H&M? Переосмысливать то, что у них уже есть. Они и так прибегают к этому приему. Выпускали вещь в красном? Время для голубого варианта. К тому же вы знаете, что люди носят чаще всего? Джинсы и футболки. В любое время суток примерно половина населения Земли сидит в джинсах. Первое, что вы видите, когда заходите в масс-маркет, – стенд с джинсами. Это их хлеб с маслом, как сумки у люксовых брендов. Они просто будут шить джинсы.
Получается, что вещи, которые мы видели на показах зимой, уже скопированы марками быстрой моды и, возможно, лежат на складах в боевой готовности. При этом оригинальные коллекции могут даже не отшить.
Да, именно так. Зайдите в Zara, и вы увидите то, что в январе было на подиуме. Масс-маркет стремительно заимствует чужие идеи. А люксовые вещи при этом еще даже не произвели.
Это странно и неправильно. Помню, когда рухнуло то здание в Бангладеш, я поняла: одежда, сшитая в тот день, все равно попала на вешалки и люди ее купили.
Это ужасно.
Хуже всего то, что во время работы над книгой мне довелось изучать источники начала XIX века. Знаете, за исключением языка, там описано все то же самое. Помните «Приключения Оливера Твиста»? Думаю, если кто-нибудь сказал бы Чарльзу Диккенсу, что в 2020-м в Юго-Восточной Азии будут работать подпольные производства, он бы сказал: «Вы не в своем уме. Конечно же к тому времени мы это преодолеем».
Впервые опубликовано на сайте американского GQ.
Чтобы спасти планету, вам придется покупать меньше вещей
Где и как покупать винтаж в Москве и Санкт-Петербурге
Как покупать меньше вещей