Александр Лукашенко любит повторять, что никаких политзаключенных в стране нет, что никого он освобождать не будет, так как все сидят по закону и судьбу их должен решать только суд. Но в ходе восьмичасового выступления в годовщину президентских выборов, 9 августа, он вдруг заговорил о неких ста людях, которые якобы написали прошения о помиловании, и даже пообещал передать их дела на рассмотрение.
По словам Лукашенко, письмо об этих людях ему передал активист Юрий Воскресенский утром накануне "Большого разговора". На Воскресенского он указал со словами, что "он у меня занимается политзаключенными", и спросил, готов ли тот "заложить свою голову" за всех этих людей. Воскресенский после небольшой дискуссии пообещал свою голову заложить.
Означает ли это, что хотя бы сто человек из более чем 600 признанных правозащитниками политзаключенными в Беларуси могут выйти на свободу решением Лукашенко?
Кто писал прошения о помиловании
Фамилий из списка Воскресенский из "этических соображений" не называл, описав их так: "Мои бывшие коллеги, политические демократические активисты, шесть банкиров – их фамилии не трудно найти по делу "Белгазпромбанка" – и один директор Могилевской филармонии, который нужен нашей организации – "Круглому столу демократических сил" – для организации информационно-агитационных туров по Республике Беларусь".
Всем им написать прошение о помиловании на имя Александра Лукашенко предложил сам Воскресенский, который обращался с подобными предложениями к широкому кругу заключенных. СМИ опубликовали письмо, которое он им рассылал. "Мы понимаем, какие эмоции Вы испытываете. Дома Вас ждут родные и близкие. Вы можете вернуться к свободной жизни, принося пользу своей семье, что так необходимо в условиях небывалого экономического давления на нашу страну", – было сказано в обращении к заключенным.
О том, что политзаключенным предлагают обратиться с прошениями о помиловании на имя Лукашенко, еще в начале июня начали сообщать родные заключенных и правозащитники. Адвокаты и защитники зачастую не могли точно сказать, кто обращается с такими предложениями: якобы с этим приходили и представители Красного Креста (в организации это опровергли), некоторые предполагали, что сбором прошений занимаются сотрудники КГБ.
Некоторые согласились писать на имя Лукашенко: как сообщал онлайн-ресурс reform.by, Юлия, дочь политзаключенной Елены Мовшук, осужденной по "пинскому делу" на 6,5 лет, говорила, что ее мать сама решила написать прошение о помиловании и попросила родных помочь собрать все необходимые ходатайства и поручительства. Deutsche Welle писала, что сбором документов занимается семья политзаключенного Дмитрия Гопты, которого суд приговорил к 2 годам лишения свободы за участие в протестах 10 августа в Жлобине.
Однако многие принципиально отказываются от подобных предложений. Политзаключенная Наталья Херше передавала через адвоката, что к ней уже трижды приходили люди из разных учреждений, но она отказалась, так как, по ее мнению, написать прошение означает признать себя виновной.
Отец Никиты Золотарева рассказывал, что его сын, которого уже дважды осудили по "политическим" статьям, тоже отказался просить о помиловании.
Журналист Игорь Ильяш рассказал Настоящему Времени, что с предложением написать прошение, например, обращались к его жене – осужденной журналистке "Белсата" Екатерине Андреевой. "Воскресенский отправлял ей письмо, она вообще никак не ответила и просила передать публично, что она не будет писать прошения о помиловании в любом случае – это ее принципиальная позиция", – рассказал Ильяш в эфире Настоящего Времени.
Однако, по его словам, не известно ни одного случая, чтобы прошение о помиловании подписывал кто-то "из топовых фигур" – Виктор Бабарико, или Сергей Тихановский, или Мария Колесникова. "По моим сведениям, в основном прошения о помиловании согласились писать малоизвестные люди, абсолютно не являющиеся топовыми фигурами ни в плане политической деятельности, ни как журналисты", – рассказывает Ильяш.
Что означает прошение о помиловании
У властей есть несколько способов освободить заключенных, которые уже получили срок решением суда.
Один из них – амнистия. Как правило, амнистия объявляется по широкому кругу лиц, часто приурочена к какой-то дате, а освобождаемые по амнистии объединены каким-то общим признаком: например, это дела небольшой тяжести или дела по определенным категориям статей.
Именно на амнистии всех, кто попал в тюрьмы после протестов по итогам президентских выборов в Беларуси, настаивают правозащитники: они требуют освобождения всех политических заключенных. Однако Лукашенко неоднократно повторял: никакой категории "политические дела" в Уголовном кодексе нет, а значит, и политзаключенных тоже, поэтому никто их освобождать не будет.
Белорусские СМИ писали, что якобы обсуждается какая-то амнистия к 3 июля, государственному Дню независимости Беларуси, а еще осенью 2020 года был опубликован список из 650 человек для такой амнистии.
Однако широкомасштабного освобождение к 3 июля не случилось – по версии Ильяша, из-за того, что были приняты секторальные санкции Евросоюза и Лукашенко не хотел выглядеть как человек, который делает что-то под давлением.
Воскресенский в интервью Настоящему Времени сказал, что его проект амнистии "не акцептовали" силовики, поэтому теперь он и решил выйти с предложениями о помиловании.
Помилование – это другая процедура, решение о помиловании принимает лично президент после рассмотрения дела соответствующей комиссии, каждое дело конкретного осужденного рассматривается отдельно. Если прошение о помиловании удовлетворено, то это может означать как снятие судимости, так и замену наказания более мягким.
Для помилования нужно написать прошение, в котором необходимо выразить раскаяние и обещание не совершать больше то же правонарушение. Жесткого требования к признанию вины в таком прошении нет, но в указе о порядке помилования сказано, что при рассмотрении дела принимается во внимание "признание вины в ходе расследования".
Поэтому политически и морально прошение о помиловании многие воспринимают именно как признание вины и поэтому многие отказываются писать подобные письма. Кроме того, зачастую предложения от прокуроров и силовиков выступить с просьбой о помиловании могут сопровождаться дополнительными условиями: публичными выступлениями или чем-то подобным. "Силовики выступают за применение гуманных мер только к тем, кто раскаялся", – объяснял в эфире Настоящего Времени Воскресенский.
Тактика "публичных раскаяний в обмен на смягчение условий" уже использовалась белорусскими властями в последний год. Например, в конце июля государственный телеканал ОНТ опубликовал видео из СИЗО с чемпионом мира по тайскому боксу Алексеем Кудиным: на видео спортсмен, который пытался убежать от уголовного преследования в Россию, но был экстрадирован и задержан по делу о нападении на сотрудника милиции, просит прощения у силовиков и критикует оппозицию. Прокурор запрашивал для него 3,5 года колонии, но в итоге ему дали срок в 2,5 года. Впрочем, жена Кудина Татьяна Пархимович не связывает смягчение срока с публичным раскаянием – по ее словам, именно такой приговор она и ожидала исходя из нормы закона на 2020 год.
На том же видео с раскаянием Кудин говорил, что попросит Лукашенко о помиловании. Пархимович рассказала в эфире Настоящего Времени, что ей о таком обращении мужа ничего не известно: "Когда еще Лешу задержали в августе, по совету адвоката мы писали прошение президенту, но это было еще в прошлом году. И нам тогда отказали. Это был, наверное, сентябрь месяц. Нам сказали, что дело не доведут до суда, если мы напишем прошение президенту и покроем потерпевшим ущерб. Но все равно дело довели до суда, и что есть – то есть. Но сейчас Леша не писал никакого прошения, или я об этом ничего не знаю", – рассказала Пархимович.
Воскресенский не скрывает, что он предлагает посодействовать в организации процедуры рассмотрения помилования при определенных условиях. "Я буду их просить о том, чтобы они не занимались больше безответственной политикой, а если и участвовали в политике, то только в системной и ответственной", – пояснял он в интервью Настоящему Времени.
Кто такой Воскресенский
Сам Воскресенский в описании Лукашенко выглядит лучшим примером раскаяния в неблагонадежных намерениях. Бывший секретарь ЦК комсомола, в 1996 году перешедший на сторону Лукашенко, в 2010 году избирался в Минский городской совет депутатов и потом приходил на инаугурацию Лукашенко.
В 2020 году он оказался в штабе кандидата в президенты Виктора Бабарико и был арестован вскоре после выборов, 12 августа. Как "представитель штаба Бабарико" он принимал участие во встрече Лукашенко с оппозицией в СИЗО КГБ в октябре 2020 года. Вскоре ему смягчили меру пресечения, выпустили, и он начал выступать с интервью, в которых рассказывал о разочаровании в оппозиции, о западных службах, которые якобы курируют протест, и позитивно высказываться в отношении Лукашенко как сильного лидера. Штаб Бабарико выпускал отдельные пояснения: Воскресенский на самом деле не был никаким "представителем штаба", не входил в число лиц, принимающих решения, и вся его роль ограничилась тем, что он координировал сбор подписей в отдельных районах.
Лукашенко в ходе диалога об освобождении политзаключенных посвятил лично Воскресенскому несколько минут выступления, посетовав, что такой "нормальный головой" парень когда-то вообще оказался в штабе оппозиционного кандидата: "Первый секретарь ЦК комсомола! Парень – ну нормальный головой! Где-то недоработали! И он оказался в этом лагере! Он не вел антигосударственную пропаганду, не воевал против государства, он к этому ворюге попал в штаб. И работал там, и ему пообещали аж зампредседателя КГБ! Заместителя! Ты бы хоть требовал место председателя!"
Сам Воскресенский с момента освобождения позиционирует себя как чуть не главного переговорщика между оппозицией и властями Беларуси, организовывал комиссии по разработке поправок к Конституции, пообещал пролоббировать амнистию, но пока ничего из предложений его движения не реализовано.
"Нужно понимать, что Воскресенский, безусловно, не является субъектом в этой истории. Он объект одной из комбинаций спецслужб", – говорит Ильяш: по его предположению, в роли главного освободителя Воскресенский выступает под руководством кого-то из спецслужб.
Так будет ли помилование?
Заканчивая 9 августа свой эмоциональный рассказ о судьбе комсомольца Воскресенского, Лукашенко еще раз предложил ему "заложить голову", переписать письмо, в котором бы содержалось такое личное поручительство за судьбу заключенных, но пообещал направить в комиссию по помилованиям список из ста человек, чтобы они изучили дело каждого.
Белорусские правозащитники вспоминают, что тактика "всех задержать, а потом немного отпустить" в целом уже использовалась Лукашенко: так было, например, после президентских выборов 2010 года, когда под угрозой санкций белорусские власти стали отпускать осужденных за митинги в ночь выборов.
Новые санкции могут стать как раз тем фактором, который повлияет на позитивное решение по политзаключенным, говорит Ильяш: "Я думаю, что есть силы в окружении Лукашенко, есть люди, которые понимают, что бесконечно повышать градус террора невозможно, что нужна некоторая разрядка в отношениях и с Западом, и в отношениях внутри страны. И такой разрядкой могло бы стать частичное освобождение политзаключенных". В таком случае, говорит журналист, логично было бы отпускать, например, сотрудников СМИ: "Нужно освобождать кого-то, кто известен на мировом уровне. Тут логично отпускать журналистов, потому что, с одной стороны, они не представляют серьезной политической угрозы, они не являются политическими оппонентами режима, а с другой стороны, к их судьбе приковано внимание во всем мире. И, безусловно, их освобождение может быть сигналом Западу притормозить новый пакет санкций: "Это наш жест доброй воли, мы освобождаем политзаключенных, в том числе известных лиц, о которых вы беспокоитесь". Ильяш предполагает, что если власти пойдут на такой шаг, то это может быть приурочено к 17 сентября, Дню народного единства.
Однако судя по тому же выступлению Лукашенко 9 августа, для него намного более важен не гуманистический вопрос по отношению к заключенным, а вопрос собственных отношений с силовиками. По его словам, освобождение осужденных после протестов может означать "предательство" по отношению к сотрудникам силовых ведомств.
