Петр Капица: Что было бы в нашей школе с Ломоносовыми?

Августовский урок в преддверии нового учебного года проводит великий ученый Петр Капица. "Родина" уверена: мысли нашего выдающегося соотечественника заденут за живое и сегодняшних школьных учителей...

Имя нобелевского лауреата Петра Леонидовича Капицы (1894-1984), великого физика и организатора науки, основателя и бессменного руководителя Института физических проблем, отца ученого и популяризатора С.П. Капицы известно даже людям совершенно далеким от научных кругов. Петр Леонидович прославился не только фундаментальными изобретениями и открытиями в различных областях физики, но и невероятным гражданским мужеством. В годы террора он писал резкие до грубости письма В.И. Межлауку, В.М. Молотову и самому И.В. Сталину, позже - Г.М. Маленкову, Н.С. Хрущеву и Ю.В. Андропову, отстаивая интересы советской науки и защищая ученых, попавших в опалу.

Лейтмотив его писем: "Вы - правительство, я - ученый. Но [...] перед нами одна задача - добиться процветания страны"¹.

Мысль о том, что талантливый человек, ученый не может быть "удобным", потому что сама сущность научного поиска заключается в неудовлетворенности существующим положением вещей, Петр Леонидович пронес через всю жизнь. Он был убежден, что идеологический контроль, догматизм, культ внешней дисциплины, пронизывавшие советскую повседневность со школьной скамьи, тормозят творческий потенциал талантливой молодежи. В одном из выступлений начала 1970-х годов Капица поставил перед аудиторией провокационный вопрос: куда делись Ломоносовы?

Мысли великого физика и гражданина о том, что же мешает развитию талантов в эпоху, когда, казалось бы, для Ломоносовых созданы все условия, звучат удивительно актуально и полвека спустя. Так кого же готовить современной школе - "умников" или "послушников"? "Родина" публикует тезисы доклада Петра Леонидовича².

Подзаголовки расставлены редакцией для удобства.

О необузданных

Но кто из историков ставил вопрос: какая же почва нужна для работников науки, чтобы наиболее благоприятно могли разворачиваться природные таланты ученого? [...] Я решусь отметить одно условие для развития таланта ученого, которое было во времена Ломоносова и, возможно, отсутствует у нас теперь.

Кто-то в шутку говорил, что Ломоносов у нас в Москве не мог бы остаться, так как у него не было московской прописки. Замечание это не лишено актуальности, но навряд ли оно может быть серьезно рассмотрено. Хотя то, о чем я сейчас предполагаю говорить, тоже может сперва вам показаться необычным.

Изучая жизнь Ломоносова, все знают о необузданности его темперамента. Из многочисленных известных примеров его необузданности я вспоминаю здесь об одном случае, относящемся к тому времени, когда Ломоносов был уже адъюнктом Академии наук, что на нашем языке что-то вроде старшего научного сотрудника, а может быть, даже члена-корреспондента. Так вот, известны его ссоры с рядом академиков, в особенности с иностранцами. После одного инцидента он подошел к известному ученому секретарю академии Шумахеру, который хотя и считался вторым лицом в Академии наук после графа Разумовского, который был президентом, но на самом деле вершил всеми делами. Так вот, в официальной протокольной записке описывается, как Ломоносов "непристойно сложил перста, поводил ими под носом у академика Шумахера и сказал: "Накось выкуси"...

Дальше я должен отослать интересующихся к протокольной записке, ибо хотя дальнейший текст и был произнесен Ломоносовым на немецком языке, но его воспроизведение у нас не представляется возможным. Как известно, после этого у Ломоносова были неприятности, но уже не такие большие - его гениальность была уже признана, и великие его покровители, как гр. Шувалов, Воронцов и др., не позволили лишить Ломоносова возможности вести научные работы.

[...] Гений обычно проявляется в непослушании. Человек ищет новое, когда он не хочет следовать существующему, так как оно его не удовлетворяет. Вспомним случаи непослушания из биографии Павлова, Пирогова, Суворова, Менделеева, и трудно не прийти к выводу - непослушание есть одна из неизбежных черт, проявляющихся в человеке ищущем и создающем всегда новое в науке, искусстве, литературе, философии. Таким образом, казалось бы, одно из условий развития таланта человека - это свобода непослушания.

О послушных

Вот другой пример, из нашей истории, где послушание ставится выше гениальности. Тарле в одной из своих книг рассказывает о посещении Николаем I Московского университета. Когда ему ректор представлял лучших студентов, после короткого разговора с ними Николай I сказал: "Не нужны мне умники, а нужны мне послушники". Отношение к умникам и послушникам в различных областях знания и искусства характерны для каждой эпохи. Николай хотел сделать из Пушкина послушника, в итоге такого обращения Пушкин погиб.

Спрашивается, чему в данное время у нас открыты более широкие ворота в жизнь - послушанию или независимому творчеству, и сколько непослушания прощает общество гению?

Людям объективно судить о своей эпохе и трудно, и рискованно, но все же в области гуманитарных наук у нас сейчас несомненно более высоко ценится послушание. В области точных наук, хотя и есть более широкие возможности проявления гения, но до масштабов непослушания Ломоносова нам далеко. Я говорю, конечно, не об отношении бюрократического аппарата, но широкой общественности.

О незамеченных

Я хотел бы рассказать кратко об одном поучительном случае, из которого можно было бы вывести некоторое представление, как могла бы сложиться судьба молодого Михаила Ломоносова в наши дни. На редколлегии "Журнала экспериментальной и теоретической физики" мы рассматривали одну работу, посвященную радиоизлучению облаков. Работа была правильная, хотя и не представляла достаточного интереса для напечатания, и мы отклонили ее. Но мы обратили внимание на то, что прислана эта работа учеником 10-го класса средней школы в городе, отстоящем от Москвы ближе, чем Архангельск, но все же достаточно далеко.

Это меня настолько заинтересовало, что мы организовали приезд этого юноши в Москву.

Познакомившись с ним, мы узнали, что это весьма скромный юноша из семьи с ограниченными средствами (отец был убит на войне). Мы выяснили, что он действительно очень любит физику и математику, отдает все свое свободное время самообразованию и работает самостоятельно. По получении аттестата зрелости мы решили ему помочь поступить в один из московских вузов. Но когда пришла пора его приезда в Москву, мы потеряли его из виду и даже получили письмо, что с ним не все благополучно. Чтобы выяснить, что же произошло, в город, где учился юноша, поехал наш сотрудник. Вот тут и выяснилось то, ради чего я веду этот рассказ.

Дело в том, что юноша был радиолюбителем и сам делал приборы, и ему очень нужен был телефон. Так как денег у него не было, то он срезал телефон в общественной будке. Но это не прошло безнаказанно. Нужно отдать справедливость нашей прокуратуре - они сразу поняли, в чем дело, и дело против юноши было прекращено. Но вот школа поступила иначе. Там юношу не любили за плохое послушание и за то, что, зная ряд предметов лучше преподавателей, он демонстрировал это во время уроков.

То, что юноша был привлечен прокуратурой, дало школе основание исключить его без права сдачи экзаменов на аттестат зрелости. Он ушел на завод и встал к станку. Там и нашел его наш сотрудник.

Конечно, мы вмешались, и теперь юноша уже успешно окончил университет и стал научным работником. Интересно в этой истории то, что, к сожалению, когда наша школа воспитывает нашу молодежь, она ценит больше послушание, чем талант. Что было бы в нашей школе с Ломоносовыми? Может быть, уже многие из них отфильтровались от науки нашей школой?

• _{1. Письмо Межлауку //Капица П.Л. Письма о науке: 1930-1980. М., 1989. С. 76.}
• _{2. Впервые опубликовано: Наука и жизнь. 1987. N 2. С. 80-83.}