Чего стыдились древние греки?⁠⁠

Можно отметить преимущественную ориентацию древнего грека на одобрение и порицание, а не на соответствие или несоответствие поступка внутренней системе ценностей. Гомеровский эпос, отражающий в целом аристократическую систему ценностей, демонстрирует нам эту ориентацию с полной четкостью. Αιδώς — стыд и нежелание вызвать к себе νέμεσιν — неодобрение со стороны равных себе регулируют поведение гомеровского героя. В центре системы ценностей гомеровского героя стоит α ρ ε τ ή — доблесть, которая должна быть оценена окружающими. Оценка эта обеспечивает герою добрую славу, к которой он больше всего стремится.

Вот лишь некоторые примеры. Гектор мечтает о том, что и люди последующих поколений, глядя на надгробный холм убитого им противника, будут прославлять победителя, и его, Гектора, слава никогда не погибнет. Нестор обещает удачливому разведчику, кроме материальных наград, еще и восходящую до неба славу среди всех людей. Гомеровский герой может вместо ≪либо я погибну, либо убью неприятеля≫ сказать: ≪либо я ему, либо он мне даст возможность похвалиться≫. Ахилл предпочитает краткую и славную жизнь долгой, но бесславной и отправляется в сражение, чтобы отомстить Гектору за гибель Патрокла, хотя он знает, что и сам вскоре погибнет вслед за своим врагом. Эпитет ≪преславный≫ является постоянным эпитетом Агамемнона. Даже исполин Бриарей (или Айгайон) характеризуется здесь как ≪славою гордый≫. Алкиной в Одиссее даже высказывает мысль, что боги устроили гибель Илиона и смерть сражавшихся в Троянской войне героев для того, чтобы у будущих поколений была άοιδή — песнь, т.е. для того, чтобы появился сюжет для героической песни, прославляющей их подвиги.

При всех переменах в исторических судьбах и умонастроениях древних греков эта положительная оценка славы, ориентация на её снискание остается доминирующей до конца античной эпохи. Этому, в частности, способствовала и обстановка в полисе, где гражданин мог знать если не каждого, то уж, во всяком случае, любого хоть чем-то заметного члена гражданской общины или не имевшего прав гражданства жителя города.

Пиндар утверждает, что полную ценность победе на состязаниях придает песнь, прославляющая победителя. Фукидид устами афинских послов в Спарте выдвигает честолюбие на первое место перед страхом и стремлением к пользе при перечислении мотивов, направляющих человеческую деятельность. У Лукиана, опирающегося на традицию, восходящую к классической эпохе, Солон объявляет ≪любовь к доброй славе≫ высшим благом. Так называемый ≪Аноним Ямвлиха≫ — отрывок из софистического сочинения V в. до н.э. — не только считает стремление к славе или хорошей репутации правомерным вообще, но и полагает, что оно является одной из побудительных причин стремления к богатству, ставя, таким образом, славу выше богатства в иерархии ценностей. Платон думал, что именно стремление к бессмертной славе может заставить людей жертвовать собой. Аристотель одобряет стремление к почету, т.к. человек стремится таким образом убедиться в своей добродетели, хотя в то же время он отмечает, что ≪масса людей жаждет получить прибыль, а не почет≫.

В ряде случаев стремление снискать почести и славу побуждало к поступкам, сомнительным с точки зрения господствовавших представлений. Так, существует традиция о том, что сиракузский тиран Гиерон основал, переселяя людей насильственно, новый город Этну на месте Катаны для того, чтобы почитаться там в качестве героя-основателя. Об Эмпедокле рассказывали, что он, желая уверить окружающих, будто он взят богами на небо, покончил самоубийством, тайно прыгнув в жерло Этны. Об Алкивиаде Плутарх сообщает, что он изуродовал дорогую и красивую собаку, отрубив ей хвост, чтобы афиняне говорили именно об этом его поступке. Общеизвестен поступок Герострата, поджегшего, как он сознался, подвергнутый пытке, только для того, чтобы прославиться, храм Артемиды в Эфесе. О Павсании, убившем Филиппа Македонского, рассказывали, что он решился на этот поступок под влиянием софиста Гермократа: когда он спросил того, как можно снискать наибольшую известность, то получил ответ — убив того, кто совершил наибольшее.

Естественной оборотной стороной внимания к собственной репутации и стремления к славе является характерная для греков всех эпох склонность к публичному поношению врагов и соперников, ярко проявляющаяся уже в гомеровских поэмах. Очень характерно появление уже на самом раннем этапе истории греческой литературы специального жанра, главным содержанием которого были насмешки и брань — ямбической поэзии. Очернение противника (διαβολή) входило в набор приемов греческой риторики.

Вне зависимости от ее историчности, чрезвычайно показательна традиция о том, что насмешки Архилоха довели до самоубийства дочерей Ликамба, а ямбы Гиппонакта заставили покончить самоубийством скульпторов Бупала и Атениса. У Еврипида Медея неоднократно мотивирует свой чудовищный поступок стремлением не дать безнаказанно посмеяться над собой.

У Плутарха мы находим два обобщающих суждения, которые, по-видимому, хорошо характеризуют формы проявлявшегося таким образом контроля общества над поведением индивида. В биографии Тимолеонта он говорит, что люди вообще переносят оскорбления тяжелее, чем ущерб. В ≪Пире семи мудрецов≫ он приписывает Клеобулу утверждение: ≪Народ благоразумнее всего ведет себя там, где граждане боятся порицания больше, чем закона≫.

Источник: А.И. Зайцев, "Культурный переворот в Древней Греции VIII—V вв. до н.э.", глава 2.