На картине изображена дочь владельца ссудной кассы в Киеве, однако здесь нет никакой склонности к индивидуализирующей характерности и портретному психологизму. Если по поводу композиции с такой глубоко серьезной темой, как Христос в Гефсиманском саду, Врубель мог говорить о 'легкой слащаватости' сюжета, то в этом смысле Девочка на фоне персидского ковра прямо-таки 'рахат-лукум и розовая вода', как выражался Томас Манн, имея в виду цветистость и душистость восточной поэзии. Но этот признак салонной эстетики с ее императивом 'сделайте мне красиво' определяет постановку, мотив: под красиво ниспадающими в виде балдахина складками узорного ковра красивая девочка в красивом восточном наряде, обвитая платками с кистями и расписным узором, 'жемчуга огрузили шею', пальцы унизаны перстнями... Но - слишком много красоты, угнетающе много: вся мизансцена исподволь поворачивается в сторону траурных ассоциаций. Девочка похожа на одну из тех жен, которых отправляли вослед умершему владыке, перед тем обряжая со всевозможной роскошью, так что сама эта роскошь становится знаком готовности к жертвоприношению.

Бессильно упавшие руки многозначительно, крест-накрест положены ладонями на розу и кинжал - традиционные эмблемы любви и смерти. Но не эта подсказка говорящих атрибутов, и не только обреченно-скорбное лицо - в сгущении этих ассоциаций участвует сама живопись, и главным образом живопись. В ней впервые Врубель нашел свою колористическую тему и красочный тембр: выдержанное на всем пространстве холста в низком регистре звучание густых сумрачных тонов со сдвигом в холодную часть спектра - поистине уникальное явление в колористических гармониях русской живописи. Здесь претворены впечатления от венецианской живописи раннего Возрождения, увиденной сквозь мерцание византийских мозаик. Это 'живописнее событие' и образует сюжет полотна. Не живопись аккомпанирует настроению лица, дополняет его, а лицо дополняет, 'рассказывает' то, что уже сказалось в колористическом строе живописи. Это не взгрустнувшая 'младая дева', а сама Печаль - персонификация того духа, которым сотворена и которым проникнута сама живописная материя картины. В сущности, такими персонификациями будут потом и женская фигурка в картине Сирень, и гадалка в одноименной картине, да и оба Демона в картинах 1890 и 1902 годов.

Великий рисовальщик

Врубель довел до совершенства свою систему рисунка. Он в равной мере блестяще владел всеми графическими материалами. Подтверждением того служат иллюстрации к «Демону» М.Ю.Лермонтова. С поэтом художника сближало то, что оба лелеяли в своей душе идеал гордого, непокорного творческого характера. Сущность этого образа двойственна. С одной стороны, величие человеческого духа, с другой - безмерная гордыня, переоценка сил личности, которая оборачивается одиночеством. Врубель, взявший на свои хрупкие плечи бремя «демонической» темы, был сыном негероического времени. У «Демона» Врубеля больше тоски и тревоги, чем гордости и величия... читать далее »

Живописец божьей милости

В истории мировой живописи немного художников, наделенных божественным колористическим даром. Врубель занимает достойное место в этом уникальном списке. Его живописный дар выделяли со времен учебы в Академии художеств. Врубель всю жизнь углублял и усложнял свою цветовую палитру и нашел на ней новые, прежде неведомые сочетания. Сильное влияние оказали на него итальянцы: Беллини и Карпаччо, ранние византийские мозаики и древние русские фрески... читать далее »

Педагогическая деятельность Врубеля

О педагогической деятельности Врубеля почти ничего не известно, но, к счастью, до нас чудом дошел рассказ художника М.С.Мухина, который учился у М.А.Врубеля в Строгановском училище. Он раскрывает новую, неизвестную грань дарования мастера. В Строгановское училище художника пригласил его директор Н.В.Глоба, много сделавший для подъема художественно-промышленного образования в России. Итак, на переломе веков М.А.Врубель оказывается в стенах «Строгановки». Приводим рассказ М.С.Мухина... читать далее »